Татарское меньшинство в Литве продолжает расти и распространяется на юг и запад. В свое время в деревнях между Вильнюсом, Минском и польским Белостоком были десятки, если не сотни, мечетей.
Но уже накануне Первой мировой войны их насчитывалось в Литве не более 25. Теперь их осталось три: в Кетуриасдесимт-Тоториу и соседних деревнях Райжай и Немежис. Еще четыре разместились в польских селах Крушиняны и Бохоники и белорусских городах Новогрудок и Ивье.
Первое, что утратили татарские переселенцы, это свой язык: это произошло, по-видимому, в первой половине XVIII века.
«Случилось так, что с годами "пауки забвения" оплели своими сетями их обычаи и языки, – писал в XIX веке русско-татарский востоковед Мухаммад Мурад аль-Рамзи (Muhammad Murad al-Ramzi). – Но несмотря на это, они не потеряли свою религию, Ислам, хотя у них не было богословов».
То немногое, что осталось от Исламских знаний, в XX веке подверглось дальнейшему искоренению.
«Наихудшим был советский период. Духовенство и людей, обладавших религиозными знаниями, расстреливали или высылали в далекую Сибирь. Книги и архивы сжигали. Мечети закрывали и разрушали, как и общины. Ислам был запрещен», – рассказывает другой потомок крымских татар, приехавших на службу Витаутасу, главный муфтий Литвы Рамадан Якуб (Ramadan Yaqoob).
Якуб вырос, почти ничего не зная об Исламе. Cобственно, он познакомился с ним как следует только после развала Советского Союза, когда в страну начали приезжать студенты-мусульмане. Он сразу же почувствовал связь с ними и с их помощью смог поехать на учебу в Ливан и Ливию. Атмосфера Ливана с его культурным разнообразием как нельзя лучше способствовала подготовке лидеров европейских мусульманских общин, считает он.
Несмотря на возрождение интереса к религии среди молодых татар, ни в одной мечети не проводятся ежедневные намазы. Даже в Кетуриасдесимт-Тоториу, где треть населения – мусульмане, мечеть открывается только по особым случаям.
Невероятно, но за многие тысячи километров можно обнаружить «родственницу» этих семи уцелевших мечетей прибалтийских татар.
«Я хожу в мечеть в основном по праздникам с семьей», – говорит Алиса Раткевич (Alyssa Ratkewitch), потомок татарских иммигрантов в третьем поколении, вице-президент мечети на Пауэр-стрит,104 в Бруклине, Нью-Йорк.
Ее предками были татары из белорусского города Ивье – эту этническую группу, польско-литовских татар, еще называют липками.
«Одно из моих первых детских воспоминаний – это ужасные деревянные панели, которыми мечеть была отделана изнутри. Когда я стала вице-президентом мечети, то хотела избавиться от них, но старшее поколение рассказало, что эти панели напоминают о мечетях в Прибалтике».
Мечеть в Бруклине – открывшаяся в 1927 году и считающаяся старейшей в Нью-Йорке – больше не работает каждый день. Но она имеет ключевое значение для сохранения самобытности крошечной местной татарской общины, так же как и семь татарских мечетей, все еще стоящих в Литве, Беларуси и Польше.
«Мы не позволим снести нашу мечеть! В советские времена мы ходили в мечеть тайно. В 1940-х имам и община сохранили мечеть для нас, детей. Мечеть – все, что у нас осталось», – говорит Фатима Стантрукова из Кетуриасдесимт-Тоториу.
Источник
