Когда меня спрашивают, как я стала мусульманкой, я всегда отвечаю, что я всегда чувствовала себя верующей в ЕДИНСТВЕННОГО ГОСПОДА, однако, поняла, что это означает, лишь когда я услышала о религии Ислам, и книге, называемой Кор'ан.Но, позвольте мне начать с краткого резюме.
Я действительно была католичкой
Мой папа оставил семинарию после трехлетнего обучения, чтобы обучаться на миссионера. Он был самым старшим из тринадцати детей, рождённых и выросших в районе Бостона. Две из его сестер стали монахинями, как и тётя со стороны матери. Младший брат моего папы был также в семинарии и покинул её через 9 лет, как раз перед принятием сана. Моя бабушка пробуждалась на рассвете, чтобы одеться и подняться на холм в местную церковь к началу утренней мессы, в то время как остальная часть дома спала. Я помню её: очень строгую, добрую, справедливую и сильную женщину, и глубоко в душе – необычную для тех дней. Я уверена, что она никогда ничего не слышала об Исламе, и может Бог простит её за те верования, которых она придерживалась. Многие, кто никогда не слышал об Исламе, молятся Единственному Богу инстинктивно, хотя они и унаследовали ярлыки различных наименований от их предков.
Меня записали в католический детский сад в возрасте четырёх лет и я провела последующие 12 лет моей жизни, окруженная тяжёлыми дозами идеологической доктрины Троицы. Кресты были повсюду, на протяжении всего дня: на самих монахинях, на стенах классной комнаты, в церкви, которую мы посещали почти ежедневно, и в почти каждой комнате моего дома. Не считая статуй и святых изображений, куда бы вы ни глянули, везде были ребенок Иисус с его матерью Марией: иногда счастливые, иногда грустные, всё же всегда классически белые англо-саксы. Варьировались различные ангелы и картины святых, появляясь в зависимости от приближения праздников.
У меня остались яркие воспоминания, как я собираю сирень и лилии в долине неподалёку от нашего дома для букетов, которые я ставила в вазу у основания самой большой статуи Матери Марии в верхнем холле рядом с моей спальней. Там я становилась на колени и молилась, наслаждаясь приятным ароматом недавно собранных цветов и явно любуясь тем, какие прекрасные были длинные пряди каштановых волос Марии. Я могу недвусмысленно заявить, что я никогда не молилась ей или чувствовала, что она может чем-то помочь мне. Перебирая свои бусинки чёток ночью в кровати, я повторяла ритуальную мольбу, всё время смотря вверх и говоря от чистого сердца: я знаю, это только Ты, Один всемогущий, я только говорю эти слова только Тебе, потому что это – всё, что я знаю.
На мой двенадцатый день рождения моя мама подарила мне Библию. Как католики, мы не поощрялись читать что-нибудь, кроме нашего Балтиморского Катехизиса, санкционированного Ватиканом. Любой сравнительный самоанализ был отклонен и унижен. Всё же я пылко читала, стремясь узнать то, что, как я надеялась, будет историей от и о моём Создателе. Я смутилась ещё больше. Эта книга была очевидно работой людей, замысловатой и трудно понимаемой. Но, опять же, это всё, что было доступно.
Моё предшествующее преданное посещение церкви снизилось в переходном возрасте, это было нормой для моего поколения, и к двадцати годам я не имела в основном никакой формальной религии. Я много читала о Буддизме, Индуизме и даже попробовала местную Баптистскую церковь в течение нескольких месяцев. Они были недостаточны, чтобы привлечь моё внимание: первые слишком экзотические и слишком провинциальная последняя. Несмотря на то, что формально не практиковала, но весь этот период никогда не проходило дня, чтобы я “не говорила с Богом”, особенно перед сном, я всегда благодарила за все мои благословения и искала помощи в любых имеющихся проблемах. Это был всегда тот же самый определённый ОДИН И ТОЛЬКО ОДИН, к кому я обращалась, уверенная, что Он слушает и убеждённая в Его любви и заботе. Никто никогда не преподавал мне ничего подобного; это был чистый инстинкт.
Другие
Во время подготовки моей диссертации я впервые услышала о Кор'ане. Вплоть до этого, как и большинство американцев, я знала об “арабах” только то, что они таинственные, тёмные хищники, стремящиеся разграбить нашу цивилизацию. Ислам никогда не упоминался: только неприветливые, грязные арабы, верблюды и палатки в пустыне. Будучи ребёнком в классе религии, я часто задавалась вопросом: кто эти другие люди? Иисус шёл в Кану, Галилею и Назарет, но он имел синие глаза, кто же были другие люди? У меня было ощущение чего-то упущенного. В 1967 году в течение арабо-израильской войны все мы получили наше первое представление о других людях, и они ясно рассматривались больше всего как враги. Но не для меня, я любила их без всякой на то определённой причины. До сих пор не могу объяснять этого, иначе как восприятие их моими мусульманскими братьями.
Мне было около 35 лет, когда я прочитала свою первую страницу Кор'ана. Я открыла его с намерением случайного просмотра, чтобы ознакомиться с религией жителей региона, которому была посвящена моя докторская. Бог предопределил книге открыться на суре Аль-Му‘минун (Верующие):
«О посланники [Божьи всех времен и народов]! Ешьте из благих даров и вершите праведные дела. Воистину, Я [говорит Всевышний Творец] знаю о том, что вы делаете.
Вот [более ста тысяч пророков и посланников Господа, а также поверившие им и последовавшие за ними] ваша нация, нация единая, а Я — Господь ваш, будьте же набожны предо Мною [выполняя обязательное и сторонясь грешного; стремясь в меру ваших сил и возможностей к счастью мирскому и вечному; преодолевая и достигая]».
«[Люди же по истечении десятилетий, столетий после смерти очередного пророка или посланника, а также по завершении всех пророческих и посланнических миссий, заключительной из которых была миссия Мухаммада] разрывали (и разрывают) то, что их объединяло, разделяясь на разные партии, движения и направления. Каждая партия радуется [лишь] тому, что у них [превозносит лишь свои оценки, внешние атрибуты, гордится крылатыми фразами их руководителей или идеологов и т. п.].
Оставь же их [данную часть верующих /1/ людей, таким именно образом проявляющих свою набожность, религиозность] в этой пучине иллюзорной феерии чувств /2/ до [назначенного им] срока. [У популярности партий, личностей, идей, лозунгов есть срок, по завершении которого все превратится в достояние истории, утратившее свою актуальность /3/]».
***
Кор'анические смыслы ясно доносят до людей одну из главных причин их разобщенности, корень слепого противостояния — следование распутным порывам, неконтролируемым эмоциональным всплескам душ их самих или тех, кому они подражают. Суть дела в том, что когда знания и ученость отделяются от нравственности, общечеловеческой морали и искренности, тогда они превращаются в большую проблему, накликают беды, приводят к тяжелым последствиям для их носителей, да и людей в целом.(Перевод смыслов Кор'ана, Ш. Аляутдинов, Сура "Аль-Му‘минун", аяты 52-54).
