Расширение торговых и религиозных контактов между Бухарой и мусульманами России, а также повышение статуса Бухары среди российских мусульман начали набирать обороты в середине XVIII века.
Религиозные и торговые связи между российскими мусульманами и Средней Азией существовали задолго до XVIII века и даже задолго до русского завоевания мусульманских регионов в XVI веке.
Торговые пути между Волго-Уральским регионом и Средней Азией, а также между Сибирью и Средней Азией существовали еще во времена Золотой Орды и даже намного раньше. Например, присутствие бухарских купцов возле Нижнего Новгорода было документально зафиксировано еще в 1348 году.
Русские завоевания Волго-Уральского региона и Сибири не изменили эти торговые пути. Наоборот, уже к концу XVI века и поддержание, и расширение этих караванных путей стали важным аспектом российской экономической и дипломатической политики. Это оставалось неизменными вплоть до создания железных дорог в Российской империи.
Ключевым элементом в обеспечении и расширении этих караванных маршрутов было создание постоянных общин из выходцев из Средней Азии в российских городах. Есть доказательства того, что уже в 1650-х годах в Казани могла существовать устоявшаяся бухарская община.
На самом деле она существовала еще во времена Казанского ханства, где рядом с Тезицким оврагом у Казанского кремля находился квартал торговцев из Средней Азии.
В XVII-XVIII веках российские власти стремились привлечь торговцев из Средней Азии сначала в Сибирь и Астрахань, а в XVIII веке в недавно построенные города в казахских степях, такие как Оренбург, Петропавловск и Семипалатинск.
Для этого российские власти стали предоставлять особые привилегии и права подданным среднеазиатских ханств. В результате среднеазиатские общины стали одними из самых привилегированных сословий в Российской империи и оставались таковыми до XIX века.
В России выходцы из Средней Азии обычно поддерживали очень тесные экономические, общинные и семейные связи как со своими родными общинами, так и с местными мусульманами.
Повышение социального и правового статуса Средней Азии со стороны российского государства совпало с повышением религиозного престижа Бухары и еще больше побуждало российских мусульман стремиться переходить в бухарское сословие.
Известность и широкое распространение бухарцев в торговле внутри Азии в XVII-XVIII веках, от Персии до Китая, и в целом высокий уровень образования и искушенности многих бухарских купцов (неоднократно подтвержденных в русских источниках) дополняли престиж Бухары.
Престиж и значение, придаваемые самому городу Бухаре, также очевидны в часто неизбирательном использовании русскими термина «бухарец» применительно к оседлым мусульманам Средней Азии, независимо от того, были ли они из Бухары, Хорезма, Ферганской долина, Ташкента или даже Кашгарии.
Например, Иван Унковский – посланник Петра Великого при Джунгарском ханстве, в 1722 году называл «бухарцами» как сибирских бухарцев, которые привели его в джунгарскую столицу, так и мусульман Кашгарии, которые были подданными джунгаров (ойратов).
В XIX веке французский востоковед Дж. Клапрот сообщал о встречах в Кяхте (Восточная Сибирь), с «бухарцами», которые были выходцами из Турфана и Хами (Восточный Туркестан).
Русские в XVIII–XIX веках обычно называли Бухару с прилегающими территориями «Великой Бухарией», а Кашгарию – «Малой Бухарией» или «Джунгарской Бухарией».
Религиозные и торговые связи между российскими мусульманами и Средней Азией существовали задолго до XVIII века и даже задолго до русского завоевания мусульманских регионов в XVI веке.
Торговые пути между Волго-Уральским регионом и Средней Азией, а также между Сибирью и Средней Азией существовали еще во времена Золотой Орды и даже намного раньше. Например, присутствие бухарских купцов возле Нижнего Новгорода было документально зафиксировано еще в 1348 году.
Русские завоевания Волго-Уральского региона и Сибири не изменили эти торговые пути. Наоборот, уже к концу XVI века и поддержание, и расширение этих караванных путей стали важным аспектом российской экономической и дипломатической политики. Это оставалось неизменными вплоть до создания железных дорог в Российской империи.
Ключевым элементом в обеспечении и расширении этих караванных маршрутов было создание постоянных общин из выходцев из Средней Азии в российских городах. Есть доказательства того, что уже в 1650-х годах в Казани могла существовать устоявшаяся бухарская община.
На самом деле она существовала еще во времена Казанского ханства, где рядом с Тезицким оврагом у Казанского кремля находился квартал торговцев из Средней Азии.
В XVII-XVIII веках российские власти стремились привлечь торговцев из Средней Азии сначала в Сибирь и Астрахань, а в XVIII веке в недавно построенные города в казахских степях, такие как Оренбург, Петропавловск и Семипалатинск.
Для этого российские власти стали предоставлять особые привилегии и права подданным среднеазиатских ханств. В результате среднеазиатские общины стали одними из самых привилегированных сословий в Российской империи и оставались таковыми до XIX века.
В России выходцы из Средней Азии обычно поддерживали очень тесные экономические, общинные и семейные связи как со своими родными общинами, так и с местными мусульманами.
Повышение социального и правового статуса Средней Азии со стороны российского государства совпало с повышением религиозного престижа Бухары и еще больше побуждало российских мусульман стремиться переходить в бухарское сословие.
Известность и широкое распространение бухарцев в торговле внутри Азии в XVII-XVIII веках, от Персии до Китая, и в целом высокий уровень образования и искушенности многих бухарских купцов (неоднократно подтвержденных в русских источниках) дополняли престиж Бухары.
Престиж и значение, придаваемые самому городу Бухаре, также очевидны в часто неизбирательном использовании русскими термина «бухарец» применительно к оседлым мусульманам Средней Азии, независимо от того, были ли они из Бухары, Хорезма, Ферганской долина, Ташкента или даже Кашгарии.
Например, Иван Унковский – посланник Петра Великого при Джунгарском ханстве, в 1722 году называл «бухарцами» как сибирских бухарцев, которые привели его в джунгарскую столицу, так и мусульман Кашгарии, которые были подданными джунгаров (ойратов).
В XIX веке французский востоковед Дж. Клапрот сообщал о встречах в Кяхте (Восточная Сибирь), с «бухарцами», которые были выходцами из Турфана и Хами (Восточный Туркестан).
Русские в XVIII–XIX веках обычно называли Бухару с прилегающими территориями «Великой Бухарией», а Кашгарию – «Малой Бухарией» или «Джунгарской Бухарией».
