Не легко быть мусульманином в Америке, но мой выбор стал духовной трансформацией. Раньше меня звали Лью Альциндор (Lew Alcindor). Теперь меня зовут Карим Абдул-Джаббар (Kareem Abdul-Jabbar). Переход от Лью к Кариму это не просто изменение собственной вывески - как, например, от Шона Комбса к Пафу Дэдди, к Дидди, Пи..Дидди - это трансформация сердца, ума и души. Я жил Лью Альциндором, бледным отражением того, что ждет от меня белая Америка. Теперь я Карим Абдул-Джаббар, проявление моей Африканской истории, культуры и верований.
Для большинства людей переход из одного вероисповедания в другое является частным вопросом, требующим пристального взгляда на свою совесть. Но когда ты знаменит, это становится публичным спектаклем для всех, который стоит обсудить. И когда вы переходите в незнакомую или непопулярную религию, то несомненно вызываете критику в адрес вашего патриотизма и здравого смысла. Я должен был знать. Даже если я стал мусульманином более 40 лет назад, я до сих пор защищаю этот выбор.
Не легко быть известным
Я принял Ислам, когда был на первом курсе в Университете Лос-Анджелеса. Хотя я уже достиг определенного уровня национальной славы, как баскетболист, мне тяжело давалось сохранить в тайне мою личную жизнь. Рядом со знаменитостями мне было некомфортно и беспокойно. Я был еще молод и не мог четко сформулировать, почему я так стесняюсь пристального внимания. В течение следующих нескольких лет я начал понимать это лучше, передает онлайн-издание america aljazeera.
Частью моей сдержанности было ощущение, что человек, которого так чествует общественность, это не настоящий я. Это был не только период возмужания, я ведь играл за одну из лучших университетских баскетбольных команд в стране и пытался продолжить учебу. Добавьте к этому, каково быть черным в Америке в 1966-67 гг., когда Джеймс Мередит (James Meredith) попал в засаду, следуя через Миссисипи, в это время была основана группа "Черная Пантера", Тергуд Маршалл (Thurgood Marshall) был назначен первым афро-американским судьей Верховного суда и возникли расовые беспорядки в Детройте, в которых 43 человека погибли, 1189 были ранены и более 2000 зданий разрушено.
Я пришел к выводу, что Лью Альциндор, которым все восхищались, был на самом деле не тем человеком, которого они себе представляли. Они хотели, чтобы я был наглядным примером расового равенства. Этакий парень с постера, о том как любой человек - независимо от расы, религии или экономического положения - может достичь американской мечты. Для них я был живым доказательством, что расизм - это миф.
Будучи ростом 7 футов 2 дюйма и находясь в прекрасной спортивной форме, я не играл на поле равных возможностей. Но я также сопротивлялся строгому воспитанию, когда нужно было порадовать тех, у кого есть власть. Мой отец был полицейским со своим кодексом правил, а я посещал католическую школу со священниками и монахинями, у которых правил было больше, и играл в баскетбол
под руководством тренеров, у которых их было еще больше. Бунт не рассматривался, как вариант.
(продолжение следует ...)
