Как мусульманка и учитель, я надеюсь стать частью изменений, необходимых для преодоления расизма и ненависти.
Я была в детском саду, когда обнаружила, что я смуглая. Я всегда знала о своей культуре и гордилась ею, но потребовалось, чтобы белый сверстник взглянул на меня и сказал «у тебя грязная кожа», чтобы я поняла реалии жизни в Канаде как расового человека.
Даже тогда я не совсем понимала серьезность надвигающегося, несмотря на то, что мои родители усадили меня для «разговора» - о расизме.
Моя семья иммигрировала в Канаду, когда мне было три года. Мои родители, оба имевшие хорошую карьеру и окруженные любящими членами семьи, решили начать все сначала на новом континенте, чтобы их дети могли получить доступ к лучшему образованию и возможностям.
Хотя вокруг них посыпались обещания «мультикультурализма» и «инклюзии», они быстро поняли, что эти нарративы были ложью. Через несколько дней после прибытия в новую страну моим родителям пришлось столкнуться с первым проявлением расизма. За этим последовали десятилетия мучений: расовые оскорбления, на выбор «случайным образом», тысячи заявлений «валите назад в свою страну» и даже отказ в услугах из-за того, что мои родители «неправильно» говорили по-английски.
Для меня особенным отличием стал школьный опыт. Я помню, как родители вытащили меня из школы в 3-м классе из-за отсутствия поддержки со стороны моего учителя и администрации школы после того, как дети постоянно издевались надо мной за то, что я слишком смуглая.
Моя семья переезжала. Каждый год я начинала с надеждой, что на этот раз все будет по-другому. Каждый год был другим - расизм становился все хуже. Я возненавидела школу.
Я помню, как умоляла маму разрешить мне носить хиджаб, когда мне было 12 лет. Все сильные и влиятельные женщины вокруг меня сделали это, и я хотела пойти по их стопам. Моя мама приняла сознательное решение пока не удовлетворять мое желание, возможно потому, что она слишком хорошо знала сложную реальность быть одновременно смуглой и четко идентифицированной мусульманкой.
Когда я начала носить хиджаб в 9 классе, я сразу заметила разницу в том, как ко мне относились. Меня не только называли «паки» и меня высмеивали из-за того, что я «слишком грязная», но и мои сверстники и учителя задавали мне вопросы о терроризме, как будто мой хиджаб означал, что я несу ответственность за осуждаемые террористические атаки, к которым я и моя религия не имели к этому никакого отношения.
Я решила стать учителем в надежде реформировать систему образования. На протяжении всего моего опыта работы в канадской системе образования я всегда искала знакомое лицо - надежного взрослого, который знал бы, с чем я столкнулась. Мое чувство изоляции в школе усиливалось тем, что я никогда не чувствовала понимания со стороны некоторых моих учителей.
Если бы у меня был учитель другой расы, который знал бы, что значит быть угнетенным, возможно, моя культурная одежда была бы отмечена соответствующим образом, а не подвергалась бы оговору. Если бы у меня был учитель из Южной Азии, который также наслаждался бы пикантной смесью острой еды, возможно, бирьяни, которую моя мама так тщательно упаковала для моего обеда, был бы оценена, а не высмеяна. Возможно, учитель-мусульманин встал бы рядом, чтобы разделить бремя противостояния немусульманам, когда они извергали антиИсламскую ненависть.
(Продолжение следует …)
