Он лежал на кровати, отрешенно глядя в потолок, и только краем глаза наблюдал, как за окном медленно падают листья. Осень. Она уносила тепло, свет и жизнь лета. И он ощущал это всем своим существом, каждой клеткой своего уставшего и износившегося тела. Но противостоять этому ни воли, ни сил у него не было. Ибо он знал, что как бы он не хотел, ни он, ни один другой человек не имеют права поворачивать реки вспять или менять существующие связи между собой и природой. Он знал, что ни один орган не существует ради себя, и ни один элемент природы не может существовать сам по себе, а только в связи со всеми остальными частями, находясь с ними в полной гармонии. И если центр дает команду определенной клетке – та немедленно перестает существовать. Именно так функционируют все живые организмы, и миллиарды клеток умирают и обновляются вновь, начиная жизнь новых. Ему также было известно, что среди этих клеток есть одна, которая отказывается выполнять приказы, не желая себя ограничивать. Вместо этого она начинает поглощать другие клетки, в итоге погибает все тело. Эта клетка - раковая... В полураскрытую форточку влетела бабочка. Она с необыкновенной легкостью очертила над кроватью полукруг и села на руке у Старого Человека, лежащего на кровати. Он тяжело вздохнул, словно бы на его грудь легла бетонная плита и, взглянув на свою руку, удивленно поднял брови:
- Откуда ты, красавица?
- Из мира, наполненного светом любви и радости, – ответила бабочка и добавила, - а ты, куда идешь ты, Старый Человек?
- Я? – Растерялся вдруг он. – Не знаю. Наверное, в никуда...
- А зря. Человек должен знать, что, покидая мир этот, он отправляется в мир Иной.
- Ах, да, Иной мир. Но ведь оттуда еще никто не возвращался, поэтому как можно с уверенностью говорить об этом?
- Очень просто, вера – она есть ключ! Знай, что даже самый закоренелый неверующий верит в то, что он ни во что не верит. И однажды его ключ отворит свою дверь... Старый Человек, я расскажу тебе одну притчу, а ты послушай, – сказала желтокрылая бабочка и начала свой сказ.
В большом красном яблоке жила одна гусеница, и больше всего на свете она любила блаженство, которое приносили ей еда и сон. Трудно было представить, чтобы этому что-то могло помешать. Нежная, сочная мякоть яблока была такой приятной, а прочная кожура такой надежной, что гусеница чувствовала себя самым счастливым существом на свете. Было, конечно, в жизни гусеницы одно маленькое неудобство: еда отвлекала ее от сна, а сон – от еды. И вздыхала гусеница: «Ах, как жаль, что невозможно совмещать эти два удовольствия»...
- Ах молодость... – улыбнулся Старый Человек. – Я тоже был счастлив когда-то и вообще не задумывался о том, что этому может что-то препятствовать. Продолжай свой рассказ, золотокрылая...
- Все было прекрасно, пока в одно злополучное утро не случилось нечто ужасное... Гусеница проснулась, чтобы вкусно позавтракать, но внезапно обнаружила, что белая и свежая мякоть яблока, окружавшая ее со всех сторон, сильно потемнела. Она удивилась. Растерялась. Затем она осторожно откусила кусочек и брезгливо поморщилась. От прежней сладости сочного яблока не осталось и следа. И ее осенило: какой кошмар – яблоко начало гнить!
Впервые в жизни она загрустила, но ведь голод-то не тетка и, оставив гнилую сердцевину, она поползла искать себе пропитание, жадно вгрызаясь в свое любимое яблоко то здесь, то там. Однако вместо приятного чувства насыщения ее повсюду преследовал привкус гнили. И везде, куда ни повернись, появлялись темные пятна, которые гнали несчастную все дальше и дальше, заставляя в поисках еды прогрызать новые тоннели в гниющем яблоке.
- Эх, жизнь... – Прошептал Старый Человек и закашлялся. Он слушал бабочку и одновременно думал о прожитой им жизни. Перед его глазами всплывали картины тягот и моменты счастья.
Счастье... А было ли оно, есть ли оно и будет ли вообще? Когда-то, давным-давно, в Толковом словаре русского языка Ожегова он прочитал следующее определение счастья: Счастье - это чувство и состояние полного, высшего удовлетворения. Если это так, то что может принести человеку состояние полного, высшего удовлетворения? Удовлетворение – удовольствие, а удовольствие можно испытать и от безнравственного поступка, однако по-настоящему счастлив может быть лишь тот человек, который живет по законам добра. Кроме того, истинное счастье - категория гораздо более всеобъемлющая, чем удовольствие, и оно непреходяще. Если давать людям радость, давать то, в чем они нуждаются, относиться ко всем так, как хотелось бы, чтобы относились к тебе, и считать нужды людей, как свои собственные, делать все бескорыстно – тогда можно обрести настоящее счастье. И такое счастье нельзя будет поколебать ничем и никогда. Вот такое счастье и нужно всем! – подумал Старый Человек и улыбнулся, а бабочка продолжала: - Но вот однажды, совсем измученная, гусеница наткнулась на преграду. Это был кожура. Гусеница тщетно попыталась преодолеть этот барьер и истратила на это свои последние силы. И тогда, впервые в жизни, она задумалась. Ибо до этого дня ей еще ни разу не приходилось себя утруждать – незачем это ей было. Еда - сон, сон - еда, сплошное блаженство... И сейчас, совсем выбившись из сил, она со всей серьезностью стала размышлять: «Зачем я мучаюсь, ползая внутри этого яблока? Чтобы утолить голод? Зачем нужен этот мир? Зачем здесь нужна я? В чем суть и цель бытия? Чего мне ждать в этом ограниченном мире, когда ясно, что есть другой мир за пределами этой кожуры. Я должна вырваться отсюда и освободиться!» – воскликнула гусеница и, собрав последние силы, в неистовом рывке пробила толстую кожуру и...
- Поздно... – Сказал вдруг Старый Человек и тяжело вздохнул. – Слишком поздно.
- Ничто и никогда не поздно! – Ответила бабочка и, вспорхнув, закружила над Старым Человеком, а он, наблюдая за легким полетом золотокрылой красавицы, думал о том, как он безнадежно одинок в этом мире. И тоска в его душе была подобна серому осеннему дню за его окном. Его посетила мысль, что человек рождается из любви и сопричастности. И опыт единения, полученный в утробе матери на глубинном подсознательном и чувственном уровнях, остается с человеком всю его жизнь и неясно томит, заставляя вечно искать что-то или кого-то, с кем он мог бы ощутить это удивительное состояние соучастия. Оно необходимо, как воздух. Без него бессмысленна жизнь...
Заглушая в себе чувство одиночества, человек спешит с головой окунуться в море разнообразных и ярких развлечений, которыми изобилует земная жизнь. И люди, словно голодные волки, набрасываются на любую мало-мальски привлекательную для нафса добычу. Человек легко погружается в иллюзорный мир чужих фантазий, наркотического опьянения, сексуального наслаждения…
- Ты идешь на поводу у слабостей своего эго и держишь в загоне свою душу. – Прошептала порхающая над Старым Человеком бабочка и добавила, - в обилии внешних приключений ты потерял внутренний смысл своей человеческой жизни, заключенный в совершенствовании души, чтобы достичь благоволения Всевышнего. Так где же они, твои истинные желания и стремления?
Старый Человек не ответил. Он понимал, что оторванность человека от истоков, от естественных корней, от природы порождает болезненное осознание оторванности от мира. Но стоит остановиться на мгновенье, почувствовать ласковое касание ветра к коже, вдохнуть аромат травы и цветов, войти в теплую воду и предаться естественному движению волны, как человеческая беспомощность и опустошенность улетучатся куда-то безвозвратно. И если человек сумеет погрузиться в мир природы всем своим существом, ему удастся почувствовать пульсацию духа Вселенной и приобщиться к этому великому процессу. Ибо человек – это маленькая песчинка мирозданья, но такая же значимая участница его, как и все вокруг.
- Знаешь, - обратился он вдруг к бабочке, - я прожил целую жизнь и ни о чем не думал. А сейчас, глубоко и серьезно задумавшись, я всем телом ощутил в себе всю свою жизнь. И сейчас мне ясно одно, если бы ТАМ было плохо, то праведные не стремились бы туда. Ясно мне и то, что единственность принадлежит лишь Ему. И в руках моих есть ключ, который отопрет мне дверь в мир иной.
В комнату внезапно ворвался прохладный ветер и занес несколько желтых полузасохших листьев. Они закружили над кроватью Старого Человека и стали один за другим падать на одеяло. А Старый Человек растерянно искал глазами бабочку, которая словно растворилась среди этих осенних листьев. Глубоко вздохнув он прошептал: - Я лишь хотел спросить тебя, золотокрылая, что стало с гусеницей, когда она пробила толстую кожуру того яблока? – и закрыл глаза.
* * *
В нежно-голубом небе ярко сияло солнце, окруженное тонкими прозрачными облаками. Он лежал на мягкой траве посреди прекрасного светлого сада, который был полон всевозможных плодов. Кругом журчали ручейки, и сад был залит светом любви и радости, которые тут же окружили его. Дивные краски в мудром движении нового мира оживляли и наполняли все его чувства. Чудные звуки услаждали своей совершенной гармонией, повествуя ему о том, о чем никак не расскажешь словами. Неземные ароматы пронизывали каждую клетку Человека, даруя ему высшее блаженство. Но больше всего его очаровали прекрасные существа, порхающие среди спелых плодов и чем-то очень напоминающие осенние листья.
- Да это же бабочки! – воскликнул он в умилении.
А бабочки, соединившись в рой, как нечто единое, слаженно кружили, словно радуясь всему окружающему миру. И своим прекрасным танцем они рассказывали миру о том, что лишь вера в единого Творца всегда поддерживает дух, поскольку лишь она служит главной цели идеи создания человека.
Г. Шонбаева
Журнал "Новые грани"
